Мат их за ногу: зачем власти цензурируют русский язык

Уходящий год войдет в российскую историю чрезвычайной активностью Роскомнадзора. Под его горячую руку попали не только Google, Facebook и прочие иностранные агенты, но даже традиционный русский мат, который госкомитет и Госдума пытаются изничтожить уже много лет. Раньше за использование таких слов выносили предупреждения, теперь бьют рублем: онлайн-кинотеатр Megogo первым среди стриминговых сервисов оштрафуют за обсценную лексику в фильмах. О месте, уместности и ведущей роли мата — материал кинокритика Юрия Гладильщикова.

Лучше быть хорошим человеком, ругающимся матом, чем тихой воспитанной тварью»

Фраза, которую приписывают Фаине Раневской

Нельзя сказать, что конец подкрался незаметно. Но под покровом пандемии легко может сбыться давняя мечта депутатов и чиновников — окончательно добить русский мат. И одним махом отрезать русскому народу кончик языка.

Так и вижу этих чистеньких господ из Госдумы со стрижкой за триста баксов, в очечках, пиджачках и галстучках от Гуччи и Армани, которые никогда-никогда в жизни не выражались. Поскольку только и заботились, что о воспитании нового примерного поколения. В 2014-м они запретили мат в кино, литературе и СМИ. Теперь жаждут уничтожить его в онлайн-сериалах.

Ясно, что запрет лишит стриминговые платформы живой речи, которая теперь забанена и в соцсетях. (Лично меня американский фейсбук по наводке российских доброжелателей пару раз отлучал от аудитории не за мат даже, а за обычные дворовые словечки. Пытался возмущаться — ни фига в ответ).

Я не буду здесь затрагивать коммерческий аспект проблемы: после запрета живой разговорной речи стриминговые сериалы очевидно потеряют в драматургии, потом — в рейтинге, а затем снизится и активность рекламодателей на этом рынке etc.

Куда опаснее — удар по русскому языку, который запрет способен нанести.

Как бы это попроще изъяснить, «чтоб совсем не рассердить Богомольной важной дуры, Слишком чопорной цензуры?» (Александр Сергеевич Пушкин, «Царь Никита и сорок его дочерей»).

Первое. Абсолютно все без исключения слова русского языка — неотъемлемая часть русской культуры. Покушение на них — это покушение на саму культуру. Не стану так уж сильно погружаться в классику, но без ученика Ломоносова Ивана Семеновича Баркова, без «Тени Баркова», автором которой многие литературоведы считают Пушкина, без трагикомической поэмы в прозе «Москва — Петушки» Венедикта Ерофеева русская литература будет выглядеть неполноценной.

**Венедикт Ерофеев. «Москва — Петушки». СПб, 17.02.12. Художник книги — Василий Голубев. Издательство «Вита Нова».**

Гигантскую роль неофициальная лексика сыграла и в искусстве на сломе СССР: на рубеже 1980-1990-х. В 1989-м вышел фильм великого — реально великого — режиссера Киры Муратовой «Астенический синдром». В финале женщина сидела в метро и раз за разом выплескивала в воздух слово из трех букв. Фильм в СССР не выпускали полгода. Но выпустили, пусть и ограниченным тиражом. Эти три буквы лучше всего выражали отношение людей к тогдашней действительности.

Вскоре мат, как и вся культурная составляющая, у нас в буквальном смысле обналичился. Вспомним пиратские переводы голливудских хитов на видеокассетах. Уж там такое звучало! Но и это стало частью культуры, благодаря легендарному Володарскому, а затем Гоблину, который переиначивал оригинальные голливудские тексты и превращал «Властелина колец» в совершенно иной культурный продукт. В мире арта это именуется художественной провокацией.

В музыке стадионно-клубную действительность 00-х невозможно представить без «Ленинграда», как Шнура — без мата. В ближайшие дни, если верить информации одного из телеканалов, медиаменеджер и воссозданная группировка будут драть на корпоративах вдвое больше Полины Гагариной. И уж там со сцены будет звучать отборный и незапиканный. Потому что нынешние главы крупнейших компаний и корпораций (а также директора и другие топы 40+) — те, кто вырос на Гоблине и Шнуре.

Второй — простой — аргумент в защиту обсценной лексики: ее запрет окончательно уничтожит на наших экранах правду жизни. Кто-то уже заметил, что если ненормативную лексику запретят, мы обречены на сериалы, в которых урки будут изъясняться фразами из Толстого.

Третий аргумент: надо различать язык гопников, просто не знающих других слов, и словарь образованных людей, для которых мат — один из многих способов выразить свое отношение к действительности или добавить экспрессии. То, что часть граждан не владеет ничем, кроме мата, — разумеется, уродство. Но в каком чиновном мозгу могла родиться мысль, что мату она научилась из книг или фильмов?

Четвертое и самое важное: грубость русского мата — миф, который мы сами поддерживаем. Однажды мы с женой и дочерью добрались до Хорватии. Вечером смотрел по местному ТВ английский фильм с сербохорватскими субтирами. Услышал слово, созвучное имени немецкого философа, которое по-английски означает любимый А. С. Пушкиным (упомянутые «Царь Никита и сорок его дочерей») орган женского тела, — и вздрогнул. Внизу шли субтитры. Слово на сербохорватский было переведено адекватно — по-русски, только написано латиницей.

Эротические рисунки А. С. Пушкина

Я поговорил со знакомой, профессором МГУ, доктором наук, полиглотом, знатоком сербохорватского. Она подтвердила: да, именно это слово, которое у нас считается самым что ни на есть низменным, в сербско-хорватском — нейтральное. Ничего такого.

Может грубость русского мата сильно преувеличена? Наш мат стал матом лишь потому, что мы сами его таковым считаем. Дело в нашей стыдливой национальной психологии.

Мат — не слова. Мат — отношение к определенным словам. Он в головах и душах. Слово становится неприличным, если все считают, что оно неприлично. В русском, в отличие от того же английского, почти нет нейтральных слов для обозначения как интимных взаимоотношений, так и некоторых частей тела. Все эти понятия либо матерные, либо уклончивые, обиняковые, либо, главным образом, ироничные.

Поскольку интимная сфера считается у нас непристойной, то слова, связанные с нею, естественно становятся средством унижения, оскорбления, подавления слабых сильными, самцов — альфа-самцами, женщин — мужчинами: у слов «сука» и «кобель» совсем разные дополнительные смыслы, коннотации.

Но это уже тема для другой колонки.

Материал по теме: Серебряный век и первый русский пиар

Авторы:

Юрий Гладильщиков

#Мнение #Литература